— Раз он его ненавидит, значит, и бояться должен, — не согласился Птицын. Давай попробуем ещё что-нибудь поджечь? Может, это его отпугнёт?

Алиса посмотрела на него с сомнением — вроде, до сих пор у князя не было таких самоубийственных идей — с чего вдруг сейчас он решил покончить одним махом со всей их компанией? В посёлке яломиште даже поговорка есть: «Сходи лучше лешего подразни», которая применялась, когда кто-то предлагал крайне идиотскую и опасную идею.

— Алиса, не тормози. Нам в любом случае нужно вон тех сжечь! Смотри, сколько собралось! Сможешь подпалить их хотя бы немного?

Сквозь развеявшийся пар, стало видно — границы между снегом и запекшейся от жара землёй не видно под шевелящимся ковром мерзости. И эта мерзость довольно шустро движется к кладбищу. А вот лешего мёртвые трогать опасались, обтекали по сторонам, держась на приличном расстоянии, так что все сконцентрировались с одной стороны.

— Я всё-таки считаю, что нам лучше уходить. Смотри, он идёт медленно, но скоро будет здесь. Дивьи всё равно не успеют закончить ритуал.

— Но попытаться-то можно? Я ведь в любой момент могу нас перевести! — на самом деле Птицын в этом не был так уж уверен. Здесь, возле самого кладбища было какое-то странное ощущение. Примерно такое, как под землёй, когда на той стороне перейти просто некуда. Как будто в этом месте на той стороне просто нет свободного пространства. Ощущение было похожее, но всё-таки не такое же, так что Валерка надеялся его перебороть. Но уверенности не было.

Алиса, тяжко вздохнув, направилась-таки к нежити. В таком количестве она уже не пугала, и Птицын смотрел на шевелящийся ковёр даже без особого отвращения. Огромная куча мертвечины. Ну и что с того? Двигаются они довольно медленно — можно убежать.

Яломиште в этот раз даже не стала перекидываться в лисицу.

— Это я машинально сегодня обернулась, — смущённо объяснила девушка. — Потому что так привычнее, наверно. Но на самом деле я и человеком могу.

— Тогда жги, — кивнул Птицын. — Только не переборщи.

Девушка снова взмахнула вспыхнувшими хвостами, и рыжее пламя волной прокатилось по земле, в пепел сжигая мерзость. Даже запаха горелого не оставалось — наоборот, дышать стало будто легче. В этот раз Алиса действительно была скромнее — огонь угас гораздо быстрее, однако опасности, что их захлестнёт волной нежити больше нет. Зато шаги лешего за спиной звучат гораздо ближе. Валерка оглянулся и едва сдержался, чтобы не завизжать от ужаса. Леший был прямо здесь, и выглядел жутко. Возможно, когда-то хранитель леса был вполне симпатичным существом, однако после стольких лет соседства с проклятым могильником внешность духа изменилась. Огромная, выше самых высоких сосен копна дерева и зелени с глазами — плошками, в которых плескались боль и безумие, пугала уже просто размерами. Пасть, полная острых обломанных стволов деревьев вместо зубов была страдальчески раззявлена. И ещё гнилая язва на боку. Огромная, с человеческий рост червоточина, покрытая сгнившими ветвями и желтой, на ходу рассыпающейся в труху хвоей. Внутри червоточины что-то шевелилось. Разглядеть в подробностях было невозможно, но от одного взгляда Птицына затошнило.

Алиса ахнула и попыталась убежать, но леший шагнул ещё раз, преградив путь. Откуда-то сзади мохнатым снарядом прилетел Глеб, вцепился в ногу лешего, попытался взобраться… Дух дёрнул ногой, как будто стряхивая букашку, и берендея унесло куда-то прочь. Весь ущерб, который он смог нанести — это выломать несколько веток, из которых состояло тело лешего.

— Валера! Он нас сейчас убьёт!

Птицын понял, что да. Игрушки кончились, и если он сейчас не перенесёт их в верхний мир, жизнь на этом и закончится. Однако ничего не выходило. Как будто что-то или кто-то напрочь закрыло переход. Валерка чувствовал — стоит немного удалиться, и всё вернётся, но уйти от хранителя леса в его лесу, когда дух не хочет отпускать свои жертвы… бессмысленно даже пытаться.

Леший склонился над парочкой, и Валерка зажмурился от ужаса, готовясь к смерти. Секунда, другая — ничего не происходит. Леший так и замер в наклоне, как будто не мог сообразить, что дальше делать с букашками.

— Алиса! — парень шёпотом позвал яломиште, которая стояла, прижавшись к его боку и тоже зажмурилась. — А ты можешь ещё немного пожечь?

— Что? — девушка уже готовилась к смерти, и не сразу поняла, что её спрашивают. Распахнула глаза, дёрнулась от испуга.

— Смотри, он эту гадость подставляет! Мне кажется, он хочет, чтобы её выжгли.

Это было страшно. Леший корчился от боли, рычал и завывал так жутко! Казалось, он сейчас втопчет их в землю, размажет в кровавую лепёшку. Каких трудов Валерке стоило сдержаться, не попытаться выдернуть Алису из-под склонённой туши лешего! Огонь под взглядом яломиште вгрызался в гнилые ветви, уходил внутрь червоточины всё глубже, пока не достиг дна. А потом Алиса лишилась чувств. Обмякла в руках Валерки, он едва успел её удержать от падения. Леший, с трудом дождавшийся окончания пытки отскочил в сторону, устроив маленькое землетрясение, отчего Птицын всё-таки не удержался, рухнул. А когда смог-таки встать, лешего уже не было — только лес где-то вдалеке трещал.

Глава 8

Валерку вызывают на ковер

Леший сбежал — с воем, скрипом, стонами, и Валерка сразу почувствовал, что теперь ничто не мешает перейти через границу.

— То есть это он мешал, а не нежить⁈ — Птицын так возмутился, что заговорил вслух. — Вот же скотина!

— Валера, ты знаешь, мне сейчас совершенно наплевать, кто нам мешал сбежать! — ответила Алиса слабым голоском. Девушка выглядела — краше в гроб кладут. — Я так испугалась, а ты кричишь! Это же леший! Я жгла обезумевшего лешего!

— Видно, не такой уж он обезумевший, раз понял, что заразу нужно выжечь, — рассудил Птицын, покрепче обнимая девушку. Она действительно до сих пор подрагивала от пережитого ужаса. — Ну что ты? Всё же закончилось! Пойдём, посмотрим, как там Глеб.

— Глеб прямо низко пошёл, — хихикнула Алиса, не пытаясь слезть с рук князя. — К дождю, наверное.

— Да уж пора бы, — фыркнул Валерка. — Март заканчивается, а тепла ни в одном глазу!

Берендей нашёлся сам, подошёл тихий и ужасно смущённый, уже в человеческой форме. «Да уж, гвозди бы делать из этих людей, — в который раз подивился Птицын, — Простым пинком, пусть и великаньим, им не навредишь!» Валерка в целом не слишком беспокоился за берендея — знал, что так просто оборотня не прибьёшь, но всё равно видеть зримое подтверждение собственных мыслей было удивительно. Глеб выглядел слегка помято, но и только. Никаких травм не наблюдалось.

— Извините, друзья, я был совсем бесполезен! — повинился оборотень. — Всякие мелкие букашки меня ужасно пугают, и ничего не могу с собой поделать. Нет, если комар какой, то ничего, а если оно ползает, то просто ужас.

— Да ладно, главное, обошлось всё, — успокоил Птицын. — Я вот тоже только и мог, что готовиться к смерти. Всех подвёл. Представляете, это леший не давал мне на ту сторону перейти! Как-то он мне запретил переход, и я ничего не мог с этим поделать! Чуть не померли все!

— Он почуял, что мы можем помочь, и не хотел, чтобы мы сбежали, — догадалась Алиса. — А я-то думала, что это, Валера, с ума сошёл? Давно пора уходить, слишком опасно!

— Ну вот так, да, — повинился Птицын. — Оказывается, у меня вовсе не ультимативная способность.

— Это ведь дух, — сказал Глеб. — Тем более, леший. Они в наших местах очень сильны. Полагаю, он действительно мог тебе помешать. Но, друзья мои, я хотел другое спросить — вам не кажется, что они опять ползут?

— Ползут, — убито согласился Птицын, приглядевшись. — Когда ж они закончатся-то? И когда там наши ритуалисты колдовство своё завершат?

Ритуалисты уже как раз заканчивали. Когда парочка пироманов возвращалась к кладбищу, верёвка оборвалась и висельник, рухнув на землю, начал быстро погружаться. А потом и крест рассыпался в труху, будто и не было.